Мари. Дитя Бури. Обреченный - Страница 86

К оглавлению

86

Готтентот снова принялся целовать мне ноги.

– Ханс! – окликнул его я. – Говоришь, ты видел лагерь? Мисси Мари была там?

– Я же не ходил туда, баас, откуда мне знать? Но фургона, в каком она обычно спит, не было. И фургона фру Принслоо тоже, и мейеровского.

– Слава богу! – выдохнул я. – А куда ты направлялся, Ханс, когда убежал от лагеря?

– Баас, я подумал, что мисси вместе с Принслоо и Мейерами поехала на ферму, которую ты выбрал для себя. И решил проверить, так ли это. Если они там, думал я, то наверняка обрадуются новостям, узнают, что ты в самом деле погиб, накормят меня хорошей едой… Но я боялся идти по вельду, чтобы зулусы меня не высмотрели и не убили. Потому я крался густыми зарослями у реки, где пролезет только тот, у кого пусто в животе.

Он похлопал себя по исхудавшему телу.

– Скажи мне, Ханс, мы что, и вправду недалеко от фермы, где я поручил построить дома на холме над рекой?

– Конечно, баас! Неужели ты растерял мозги, раз не можешь найти дорогу в вельде? Четыре, от силы пять часов верхом, если ехать медленно, – и ты на месте.

– Идем же, Ханс! – воскликнул я. – И поторопись. Думаю, зулусы где-то рядом.

Мы двинулись в путь. Ханс держался за мои стремена и направлял меня, хотя прежде не бывал в здешних местах. Я отлично знал, что охотничье чутье никогда не подводит кафров; они способны передвигаться по вельду, где нет дорог и троп, так же уверенно, как антилопы. Для готтентота вельд все равно что воздух для птицы.

По дороге, не забывая поглядывать по сторонам, я поведал Хансу собственную историю – довольно коротко, ибо страх за Мари мешал говорить пространно. Ханс же поделился со мной подробностями своего побега и дальнейших приключений. Теперь я понял, что так взволновало Камбулу и прочих зулусов. Очевидно, импи истребили великое множество переселенцев, застав тех врасплох, но были вынуждены отступить, когда подошли подкрепления из других лагерей.

Вот почему меня так долго держали в плену. Дингаан опасался, что я могу добраться до Наталя и предупредить буров.

Глава XX
Трибунал

Час, другой, третий – и вдруг с возвышенности открылся великолепный вид на прекрасную реку Муи, что вилась огромной змеей по равнине, серебрясь на солнце. В излучине виднелась плоская вершина холма, на котором я так надеялся построить новый дом. Хотя почему «надеялся»? Надежда еще жива! Ведь Мари не должна пострадать; она успела уехать до резни, а потому, быть может, после многих испытаний нас ожидают годы счастливой совместной жизни. Но почему-то казалось, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я хлопнул лошадь по крупу, но бедное животное совсем выбилось из сил: ее хватило на недолгий кентер, а затем она снова перешла на шаг. Не имело значения, каким аллюром она идет; в стуке лошадиных копыт по земле мне слышалась одна и та же фраза: «Слишком хорошо, чтобы быть правдой». Она звучала то медленно, то быстро, однако ее смысл ничуть не менялся.

Ханс тоже едва не падал от изнеможения и голода. К тому же он умудрился порезать ногу и потому отставал все сильнее; в конце концов он попросил меня ехать дальше одному, а он, мол, как-нибудь доковыляет. Тогда я усадил его на лошадь, а сам пошел пешком.

Невыразимо красивый закат уже отгорел, а небо посерело перед наступлением ночи, когда мы с готтентотом добрались до подножия холма. Последние лучи заходящего светила показали мне картину, от которой сердце забилось быстрее. На склоне, в точном соответствии с моими распоряжениями, притулилось несколько домиков из глины и прутьев, а рядом с ними стояли фургоны с белым полотняным верхом. Но не было видно дыма из труб, хотя в это время суток следовало бы готовить ужин. Я знал, что скоро на небосвод взойдет луна, а пока приходилось брести почти наугад, лошадь то и дело спотыкалась на усеявших землю камнях.

Сдерживаться больше не было сил.

– Ханс, оставайся здесь с лошадью, – велел я. – Я проберусь к домам и проверю, есть ли там кто живой.

– Будь осторожен, баас, – ответил готтентот. – Не наткнись на зулусов. Эти черные дьяволы нынче повсюду!

Я молча кивнул – слова не шли с языка – и двинулся вверх по склону. Несколько сотен ярдов я буквально крался на ощупь, от камня к камню, поскольку кафрская тропа, выводившая к источнику на плато, где стояли строения, вилась по противоположному склону холма. Вдруг мой слух уловил журчание воды. Я наткнулся на ручей, питаемый тем самым источником, и пошел вдоль берега, покуда не услышал звук, заставивший меня припасть к земле и замереть.

Непрестанный шум потока сбивал с толку, ошибиться было очень легко, однако мне почудилось, что я различаю чьи-то рыдания. Пока я ждал и прислушивался, из-за облака внезапно выглянула громадная луна и озарила все вокруг. И в лунном свете, в котором все выглядело призрачным, я увидел Мари!

Она стояла на берегу ручья, шагах в пяти от меня. Пришла, должно быть, набрать воды, потому что в руке у нее был бидон. Мари была в черном, будто надела вдовий наряд, только из грубой ткани, и потому ее лицо выглядело неестественно белым в серебристом свете луны. Глядя из тени на свою жену, я видел слезы, бегущие по ее щекам. Это она, она плакала и рыдала в уединении, оплакивая мужа, которому не суждено вернуться…

В горле словно встал ком, и я не мог выдавить из себя ни единого слова. Поэтому я просто встал и двинулся к ней. Она заметила меня и вздрогнула, а потом прошептала дрожащим голос ком:

– О муж мой, Господь послал тебя за мной? Я готова, муж мой, я готова!

Мари широко раскинула руки и выронила бидон, который с дребезгом покатился по земле.

86