Мари. Дитя Бури. Обреченный - Страница 252

252

Я пришел в ярость и встретился с редактором газеты, кротким человечком с заискивающим видом, который заверил меня, что они опубликовали статью в том виде, в каком получили, как будто это меняет дело. Тогда я подал на них иск за клевету, но по обстоятельствам, не зависящим от меня, не смог явиться в суд к назначенному сроку, поэтому дело было прекращено. Может, они спутали меня с другим известным белым человеком с большим гаремом, и тем не менее еще довольно долго меня преследовали отголоски сплетен о «любимой жене».

В тот же день я покинул лагерь вместе с Кетье, которая привязалась ко мне, словно репейник.

Остаток пути прошел без происшествий, за исключением всяких недоразумений, возникших из-за Кетье, к примеру с одним пастором, но об этом мне вспоминать не хочется. Вот наконец и Марицбург, там я поселил служанку в пансион, находящийся на содержании у таких же, как она, метисов, и, вздохнув с облегчением, отправился в отель, как можно дальше от нее.

Позднее Кетье получила место поварихи в городе Хауик, и на какое-то время я потерял ее из виду.

В Марицбурге я встречался с разными начальствующими лицами и, повинуясь долгу, передал им послание от Кечвайо, оставив в стороне колдовство Зикали, дабы не выглядеть нелепо. Однако мои слова не возымели особого действия, ибо военные действия уже начались и вмешательство было излишним. К тому же я не офицер, не чиновник, а всего лишь простой охотник, взявший себе в жены туземную женщину из страны зулусов.

Также я сообщил им об убийстве Энскома и Хеды, впрочем, и эта новость никого не впечатлила, учитывая, какие настали времена, тем более что чиновники, заведующие подобными делами, и слыхом о них не слыхивали. Об этом даже не написали в газетах, равно как и о смерти Родда и Марнхема на границе со страной Сикукуни. Перед лицом реальной опасности все прочие смерти отходят на второй план. Когда люди опасаются за свою собственную жизнь, им не до каких-то там чужих смертей. Ну и наконец, я переслал завещание Марнхема в банк Претории до востребования, наказав им хорошенько за ним приглядывать, и сдал на хранение драгоценности и золотые слитки Хеды в филиал этого банка в Марицбурге, не распространяясь особо, как они попали в мои руки.

Покончив, таким образом, с делами, я озаботился вечной проблемой, как мне заработать на хлеб насущный. Теперь, когда я пишу эти воспоминания, здесь, в Йоркшире, я, благодаря копям царя Соломона, довольно богатый человек. Но если в мои руки и попадали какие-то деньги, то до того, как я побывал в стране кукуанов с моими друзьями Кертисом и Гудом, они, так или иначе, подолгу не задерживались – либо терялись, либо тратились. Видно, я не из тех, кто обладает счастливой способностью приумножать капиталы. Что ж, возможно, все к лучшему, ведь если бы я сколотил приличную сумму в молодости, тогда бы время пронеслось незаметно и мне не довелось бы приобрести жизненный опыт, а он дороже всяких денег. В такой стране, как эта, где золоту не поклоняются, как божеству, опыт может дать нам гораздо больше, чем солидный счет в банке. А между тем мы более всего жаждем богатства, а не знания и мудрости, стало быть, истинный дух христианского учения еще не достаточно проник в наши моральные устои. Люди лишь нацепляют маску благочестия, а на самом деле их взоры денно и нощно прикованы к божественному видению – сверкающему лику Мамоны.

Теперь я владел фургонами с волами, а на них как раз имелся спрос, поэтому мне пришло в голову сдать их внаем военным властям, с собой в качестве возницы. Получив массу писем от одного офицера за подписью генерал-губернатора, с которым мы удачно сторговались – хотя и на весьма скромную сумму, – я как раз ехал к нему для завершения сделки. Однако, встретив возле его палатки знакомого возницу, порядочного олуха, я усомнился в своем везении, когда тот поведал, как всего полчаса назад выручил на двадцать процентов больше, чем предложили мне, за хилых волов и расшатанные фургоны. А впрочем, какая разница, ведь в Изандлване пропало все снаряжение и, поскольку я проглядел в договоре какие-то формальности, так и не удалось вернуть и десятой части их стоимости. Кажется, я не успел заявить об утрате в течение установленного срока.

Наконец фургоны загрузили под завязку боеприпасами и прочим правительственным грузом, и я двинулся по ужасной дороге к вершине холма Хелпмекар, неподалеку от Рокс-Дрифт, – мес ту дислокации третьего корпуса. Тут мы ненадолго задержались, пока ждали, как и остальные команды, чтобы перейти вброд реку Баффало. Именно тогда я взял на себя смелость и предложил кое-кому из высокопоставленных офицеров, не будем называть их имен, как только станем лагерем в стране зулусов, защититься со всех сторон фургонами. Зная нравы туземцев, я ожидал мощного наступления. Меня весьма любезно выслушали и даже предложили выпить джину, якобы любимого напитка всех возниц, а на самом деле смотрели на меня с презрением, какого, по их мнению, заслуживает вся эта братия. Прискорбный случай, и не стоит на нем останавливаться. Ни к чему сетовать, ведь даже самые осторожные из выдающихся личностей, такие как сэр Мельмот Осборн и Джей Джей Уис, потомок старейшего голландского семейства, вырастившего не одно поколение военных, не избежали подобной участи.

Между прочим, пока я ждал на берегу реки, встретился со старым другом, зулусом Магепой. Мы сражались рядом у реки Тугела, а спустя несколько дней он совершил величайший подвиг – спас внука от смерти благодаря своим быстрым ногам. Где-то у меня сохранились записи об этой истории.

252