Мари. Дитя Бури. Обреченный - Страница 211

211

На миг я задумался, в каком сложном положении мы оказались. Слуге доверять нельзя, и, если я пойду с ним, придется оставить эту парочку совсем одну, а учитывая состояние Энскома, они, считай, совсем беззащитны. Однако, как мне казалось, другого вы хода нет. Тут я поднял взгляд и у садовой калитки заметил Футсека, возницу Энскома. Того самого, кого я послал в Преторию за быками. Он озирался в страхе, выпучив глаза, и тяжело дышал. Шляпа его пропала, а из раны на лице сочилась кровь.

Завидев нас, он пробежал по тропинке и сел в изнеможении.

– Где волы? – спросил я.

– О хозяин, они у басуто. От черной старухи мы узнали, что Сикукуни призвал воинов, и стали ждать на вершине холма, в часе езды оттуда, правду ли она сказала. Вдруг прискакал хозяин-доктор, тогда я выбежал к нему и спросил, безопасно ли продолжать путь. Он узнал меня. «Да, вполне безопасно, – ответил он, – я не раз ездил этой дорогой и не встречал никого, кроме детей. Поспешите, ваши хозяева будут рады волам, ведь они хотят пуститься в дорогу до наступления сумерек», – улыбнулся и уехал. Мы пошли вперед, ведя за собой волов. Ступив в колючие заросли у подножия холма, мы поняли, что доктор либо лгал, либо сам тут не был. Высокая трава по обе стороны тропинки вдруг ощетинилась копьями. Да, копья были повсюду. Двоих разведчиков тут же убили. А я не стал отступать, а побежал вперед, ведь позади тропу загородили кафры, они разгоняли волов. Набросились было на меня, а я прыгал то туда, то сюда, ускользая от них. Тогда они стали метать копья, видишь, один щеку задел, но промахнулся, как и остальные. У них были пистолеты в руках, но они не стреляли, наверное, не хотели шуметь. Один крикнул мне вдогонку: «Передай Макумазану, что мы навестим его ночью, когда меткость ему откажет! У нас к нему послание от наших братьев, убитых у реки Элефантес». Тогда я побежал сюда без оглядки, никого больше не встретил. Вот и все, хозяин.

Я тут же подверг этого малого перекрестному допросу, дабы просеять ложь в его словах и найти крупицы истины. Очевидно, он столкнулся с басуто, вернее, угодил в ловушку Родда, потерял скот и попутчиков, которых убили, если им не удалось убежать.

– Послушай, мне нужно найти лошадей. Ты останешься здесь с юной мисс, поможешь уложить вещи в повозку и подготовишь упряжь. Не вздумай удрать, иначе я тебя найду и тогда тебе не уйти от расправы. Ты меня понял?

Футсек поклялся исполнить наказ и пошел утолить жажду, а я объяснил Энскому и Хеде, ссылаясь на новые сведения, что до темноты опасаться нападения не следует и у нас впереди еще целый день. Я вызвался пойти и поискать лошадей, иного выхода нет. Тем временем Хеда должна собраться в дорогу и подготовить повозку при помощи Футсека, а Энском пусть остается за главного и руководит сборами, ведь он теперь, со своей тростью, вполне ходячий.

Разумеется, им было не по душе оставаться одним. Однако, учитывая обстоятельства, никто не возражал. Я отправился в дорогу, взяв с собой молодого слугу. Кафр шел с неохотой, до сих пор горевал или боялся, но после моего обещания застрелить его, если выкинет фокус, парень передумал. Оседлав мою кобылу, посвежевшую и откормленную, мы пошли дальше. Слуга привел ее за повод к ущелью с небольшой долиной, где в изобилии росла сочная трава, излюбленное пастбище животных.

Здесь мы нашли пару лошадей, они были в уздечках и привязаны к деревьям за поводья из сыромятной кожи. Две лошади повозку не утащат, так что мне пришлось продолжить поиски. Ох! Чего же мне стоила эта охота. Лошади гуляли на свободе – Родд велел помощнику конюха не стреноживать их, чтобы они разбрелись кто куда. Насытившись, животные возвращались на ферму, где родились, проходя около пятидесяти миль, по пути пощипывая травку. Тогда я об этом не знал и бродил много часов взад-вперед среди соседних ущелий. Грунт оказался слишком плотный, и нечего было надеяться найти их по следам.

Тут мне пришла в голову идея спросить у парня, откуда взялись эти лошади, ведь, как оказалось, именно он привел животных, когда их купили год назад. Уяснив, куда нужно держать путь, я выехал на поперечную дорогу, которая вела к нужной нам тропе, а слуге велел бежать сбоку, держась за стремя. В третьем часу пополудни мы вышли на ту тропу, вернее, колею в десяти или двена дцати милях от Храма. Дорога пошла в гору, и там мы наткнулись на двух лошадей, они безмятежно брели нам навстречу. Если бы мы разминулись на четверть часа, животные уже растворились бы в колючих зарослях. Мы запросто их поймали и повели к дому, взяв под уздцы.

Выйдя на поляну, где остались две другие лошади, мы собрали их вместе и направились к дому. Вернулись мы к пяти часам. Все было спокойно, я поставил свою кобылу в стойло, протер ее, дал немного корма. Затем обошел вокруг дома и нашел там Энскома и Хеду, горящих от нетерпения, зато целых и невредимых и под охраной кафра. Пока Футсек впрягал лошадей в повозку, я поспешно утолил голод. Через четверть часа все было готово к отъезду. Тут ни с того ни с сего Хеда, подчиняясь женской логике, заявила, что никуда не поедет, не похоронив отца по-человечески.

– Милая барышня, если мы тут задержимся, нас всех похоронят вместе с ним.

К счастью, она вняла голосу разума и, пока я выводил свою кобылу из конюшни, пошла под руку с Энскомом в последний раз проститься с отцом. Сказать по правде, я уже насмотрелся на старика и даже за пятьдесят фунтов не войду снова в его комнату. Проходя с лошадью мимо дверей больницы, я услышал крик старого кафра и послал молодого слугу узнать, что там стряслось. Больше я не видел ни того ни другого и вряд ли увижу на этом свете. Интересно, что с ними сталось?

211