Мари. Дитя Бури. Обреченный - Страница 123

123

– Да, Масапо, думаю, что за определенную цену могу, хотя незаконный ввоз ружей в Зулуленд – дело рискованное. Но позволь поинтересоваться, для чего они тебе? Стрелять слонов?

– Верно, стрелять слонов, – ответил он, оглядевшись вокруг своими огромными глазищами. – Макумазан, мне сказали, что ты осторожен и благоразумен и не станешь кричать с крыши хижины о том, что слышал внутри ее стен. Выслушай меня. В стране неспокойно. Не всем нам по душе род Сензангаконы, потомком которого является наш нынешний король Панда. Быть может, ты знаешь, что куаби, а мое племя амансома из этого народа, натерпелись на своем веку, пострадав от копья Чаки. И вот мы считаем, что может настать час, когда мы, словно козы, ощипывающие жалкие кустарники, сможем, как жирафы, дотянуться до верхушек деревьев, потому что Панда – слабый король, а его сыновья ненавидят друг друга и одному из них могут понадобиться наши копья. Ты понимаешь, о чем я толкую?

– Я понимаю, что ты хочешь ружей, Масапо, – сухо ответил я. – Поговорим о цене и месте доставки.

Мы недолго поторговались, но детали той давнишней сделки вряд ли кому-то интересны. В действительности я упоминаю о ней лишь затем, чтобы подчеркнуть: Масапо замышлял доставить большие неприятности правящему дому, который в то время представлял Панда.

Когда мы закончили одиозные переговоры – по результатам которых я должен был получить некое количество голов скота в обмен на некое количество ружей в случае, если мне удастся доставить их в конкретное место, а именно в крааль Умбези, – я вернулся в круг, где сидел Умбези со своими людьми и гостями, чтобы попрощаться. К этому времени, однако, принесли мясо, и поскольку я уже успел проголодаться, то остался разделить угощение со всеми. Насытившись и выпив немного твалы (кафрского пива), я поднялся уходить, но в этот момент в ворота вошел – кто бы вы думали? – Садуко.

– Пф-ф! – фыркнула стоявшая рядом со мной Мамина и тихонько, чтобы никто, кроме меня, не услышал, спросила: – Когда встречаются два самца, что происходит, Макумазан?

– Когда как. Иногда они вступают в схватку, иногда один бежит прочь. Очень многое зависит от самки, – поглядев на нее, так же тихо ответил я.

Она пожала плечами, сложила руки под грудью, кивнула Садуко, когда тот проходил мимо, затем грациозно облокотилась на изгородь и приготовилась наблюдать, что будет происходить дальше.

– Привет тебе, Умбези, – с гордым, как обычно, видом проговорил Садуко. – Вижу, пируешь. Желанный ли я гость здесь?

– Конечно, Садуко, в моем доме ты всегда желанный гость, – смутившись, ответил Умбези. – Хотя, как это бывает, сегодня я принимаю великого человека. – И он посмотрел на Масапо.

– Вижу. – Садуко обвел взглядом гостей. – И кто же из них великий человек? Спрашиваю затем, чтобы поприветствовать его.

– Ты отлично знаешь, умфоказа (то есть наглец), – сердито рявкнул Масапо.

– Я отлично знаю, что, не будь ты здесь гостем и окажись за забором, я бы это слово затолкал тебе в глотку древком моего ассегая, – ответил Садуко в бешенстве. – Догадываюсь, зачем ты здесь, Масапо, как и ты можешь догадаться, зачем здесь я. – Он перевел взгляд на Мамину. – Скажи мне, Умбези, этот жалкий вождь амансома – уже признанный жених твоей дочери?

– Нет-нет, Садуко, – замотал головой Умбези. – Нет у нее признанного жениха. Может, присядешь и поешь с нами? Расскажи нам, где ты был и почему вернулся так скоро и… непрошено?

– Я вернулся сюда, Умбези, говорить с белым вождем Макумазаном. Что же до того, где я был, это мое дело, а не твое или Масапо.

– Хм, будь я хозяин этого крааля, – заметил Масапо, – я бы вышвырнул из него эту бездомную шелудивую гиену в облезлой шкуре, заявившуюся сюда пожирать твое мясо, а то и, – многозначительно добавил он, – выкрасть у тебя дочь.

– Говорила я тебе, Макумазан, когда два самца встретятся, обязательно подерутся? – прошептала мне на ухо Мамина.

– Говорила; вернее, это я так сказал. Но ты не ответила, что станет делать самка.

– А самка, Макумазан, заберется в свою нору и будет наблюдать за происходящим. Как делают все самки. – И она снова тихонько засмеялась.

– Масапо, почему бы тебе самому не выгнать гиену? – спросил Садуко. – Ну, давай, обещаю тебе добрую охоту. Там, за забором этого крааля, другие гиены, которые называют меня своим вождем, – сотня или две, – и собрались они не случайно, а по велению короля Панды, чей дом, как мы знаем, ты ненавидишь. Оставь мясо и пиво, поднимайся, начинай свою охоту на гиен, о Масапо.

Теперь Масапо сидел молча: до него дошло, что, намереваясь поймать в силок павиана, он поймал тигра.

– Молчишь, вождь горстки амансома, – продолжил Садуко, которого, помимо ярости, разбирала ревность. – Жаль бросать мясо и пиво ради охоты на гиен и их наглеца-предводителя! Что ж, тогда наглец будет говорить сам. – С копьем в правой руке он, шагнув к Масапо, левой сгреб в горсть короткую бороду соперника.

– Слушай меня, вождь, – сказал Садуко. – Ты враг мне! Ты добиваешься женщины, на которую претендую я. Ты богат и, может статься, купишь ее. И если будет так, я убью тебя и весь твой род, ты, шелудивый бродячий пес!

Он плюнул в лицо Масапо и оттолкнул его от себя. Вслед за этим, прежде чем кто-либо успел его остановить – Умбези и даже сам упавший на землю Масапо, казалось, застыли от изумления, – он гордо проследовал через ворота крааля, бросив мне на ходу:

– Инкози, мне надо поговорить с тобой, когда освободишься.

– Ты за это заплатишь! – проревел ему вслед Умбези, позеленев от бешенства, поскольку Масапо, не в силах вымолвить слова, все еще лежал на своей широченной спине. – Никто не смеет оскорблять моего гостя в моем собственном доме!

123